Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2017)

"Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2017)" (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 16.02.2017)

Утвержден
Президиумом Верховного Суда
Российской Федерации
16 февраля 2017 г.
 
ОБЗОР
СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
N 1 (2017)

(извлечение)
 
6. Злоупотребление со стороны страховщика при заключении договора имущественного страхования может повлечь признание такого договора недействительным.

Б. обратился в суд с иском к страховой организации о признании недействительными пункта договора страхования и ряда положений правил комплексного страхования автотранспорта (далее - правила страхования), утвержденных приказом директора страховой организации (ответчика), и просил взыскать страховое возмещение в пользу банка и в свою пользу, проценты за пользование чужими денежными средствами, компенсацию морального вреда, штраф и судебные расходы.
Судом по делу установлено, что между Б. и банком заключен смешанный договор купли-продажи и залога транспортного средства.
11 декабря 2014 г. между Б. и страховой организацией заключен договор добровольного страхования автомобиля по рискам "ущерб", "хищение" сроком действия с 11 декабря 2014 г. по 10 декабря 2015 г. (с выдачей полиса страхования).
Полисом страхования предусмотрено, что страхователь обязан предоставить застрахованное транспортное средство на осмотр специалисту страховой организации (ответчику) и установить дополнительное противоугонное устройство (далее - ПУУ) - поисковую спутниковую систему. По риску "хищение" договор вступает в силу с момента предоставления представителю страховщика действующего договора на обслуживание указанной поисковой системы.
Страховая премия уплачена страхователем в полном объеме 11 февраля 2014 г.
4 февраля 2015 г. принадлежащий истцу автомобиль похищен неизвестным лицом.
5 февраля 2015 г. постановлением следователя по факту хищения автомобиля возбуждено уголовное дело и Б. признан потерпевшим.
12 февраля 2015 г. истец обратился в страховую организацию с письменным заявлением о наступлении страхового случая.
5 апреля 2015 г. в связи с неустановлением лица, осуществившего хищение транспортного средства, предварительное следствие было приостановлено.
13 мая 2015 г. страховая организация отказала в удовлетворении требования о выплате страхового возмещения, сославшись на то, что транспортное средство было оборудовано лишь штатным ПУУ и противоугонной системой.
Направленная в адрес страховой организации претензия была оставлена страховщиком без удовлетворения.
Разрешая спор и отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции исходил из того, что неустановление поисковой спутниковой системы определенного вида являлось недобросовестным действием истца, в связи с чем страховщик обоснованно отказал в выплате страхового возмещения.
Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции.
Между тем судебными инстанциями не было учтено следующее.
В соответствии с пп. 1, 2 ст. 929 ГК РФ по договору имущественного страхования одна сторона (страховщик) обязуется за обусловленную договором плату (страховую премию) при наступлении предусмотренного в договоре события (страхового случая) возместить другой стороне (страхователю) или иному лицу, в пользу которого заключен договор (выгодоприобретателю), причиненные вследствие этого события убытки в застрахованном имуществе либо убытки в связи с иными имущественными интересами страхователя (выплатить страховое возмещение) в пределах определенной договором суммы (страховой суммы). По договору имущественного страхования может быть застрахован риск утраты (гибели), недостачи или повреждения определенного имущества (ст. 930 ГК РФ).
Согласно ст. 9 Закона Российской Федерации от 27 ноября 1992 г. N 4015-1 "Об организации страхового дела в Российской Федерации" (далее - Закон об организации страхового дела) страховым риском является предполагаемое событие, на случай наступления которого проводится страхование. Событие, рассматриваемое в качестве страхового риска, должно обладать признаками вероятности и случайности его наступления (п. 1).
Страховым случаем является совершившееся событие, предусмотренное договором страхования или законом, с наступлением которого возникает обязанность страховщика произвести страховую выплату страхователю, застрахованному лицу, выгодоприобретателю или иным третьим лицам (п. 2).
Пунктом 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г. N 20 "О применении судами законодательства о добровольном страховании имущества граждан" разъяснено, что страховой случай включает в себя опасность, от которой производится страхование, факт причинения вреда и причинную связь между опасностью и вредом.
Исходя из изложенного страховым случаем по договору страхования имущества является наступление предусмотренного договором страхования события, причинившего утрату, гибель или повреждение застрахованного имущества.
Согласно абзацам второму и четвертому п. 1 ст. 942 ГК РФ при заключении договора имущественного страхования между страхователем и страховщиком должно быть достигнуто соглашение о характере события, на случай наступления которого осуществляется страхование (страхового случая), и о сроке действия договора.
В соответствии с пп. 1, 2 ст. 943 ГК РФ условия, на которых заключается договор страхования, могут быть определены в стандартных правилах страхования соответствующего вида, принятых, одобренных или утвержденных страховщиком либо объединением страховщиков (правилах страхования).
Условия, содержащиеся в правилах страхования и не включенные в текст договора страхования (страхового полиса), обязательны для страхователя (выгодоприобретателя), если в договоре (страховом полисе) прямо указывается на применение таких правил и сами правила изложены в одном документе с договором (страховым полисом) или на его оборотной стороне либо приложены к нему. В последнем случае вручение страхователю при заключении договора правил страхования должно быть удостоверено записью в договоре.
Правилами страхования, утвержденными страховой организацией, предусматривалось, что по риску "хищение" страховым событием является утрата застрахованного транспортного средства и (или) дополнительного оборудования в результате кражи, грабежа, разбоя (согласно квалификации, предусмотренной Уголовным кодексом Российской Федерации).
Согласно этим же правилам страхования не являются страховыми случаями хищение транспортного средства, не оборудованного противоугонными системами, соответствующими требованиям страховщика, предусмотренными договором страхования, а также если эти системы на момент хищения транспортного средства были демонтированы, неисправны или находились в состоянии, не позволяющем им в предусмотренном конструкцией объеме осуществлять функцию поиска или противодействия хищению транспортного средства, о чем страхователю, выгодоприобретателю или лицу, допущенному к управлению, было известно.
Вместе с тем согласно п. 3 ст. 943 ГК РФ при заключении договора страхования страхователь и страховщик могут договориться об изменении или исключении отдельных положений правил страхования и о дополнении правил.
Полисом страхования, выданным ответчиком истцу при заключении договора, в качестве событий, на случай наступления которых осуществляется страхование, указаны "ущерб" и "хищение". Каких-либо исключений относительно данных страховых рисков в полисе страхования не содержится.
На основании п. 1 ст. 964 ГК РФ, если законом или договором страхования не предусмотрено иное, страховщик освобождается от выплаты страхового возмещения и страховой суммы, когда страховой случай наступил вследствие: воздействия ядерного взрыва, радиации или радиоактивного заражения; военных действий, а также маневров или иных военных мероприятий; гражданской войны, народных волнений всякого рода или забастовок.
Между тем страховщик, согласовав в полисе страхования с истцом условие о страховом риске как об ущербе и хищении, в утвержденных им в одностороннем порядке правилах страхования существенно ограничил свои обязательства по договору страхования, исключив из числа страховых случаев в том числе хищение транспортного средства в зависимости от его комплектации определенным видом ПУУ и поддержания его постоянно в рабочем состоянии, указав на не предусмотренные законом основания освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения.
В соответствии с п. 1 ст. 963 ГК РФ страховщик освобождается от выплаты страхового возмещения или страховой суммы, если страховой случай наступил вследствие умысла страхователя, выгодоприобретателя или застрахованного лица, за исключением случаев, предусмотренных пп. 2 и 3 данной статьи. Законом могут быть предусмотрены случаи освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения по договорам имущественного страхования при наступлении страхового случая вследствие грубой неосторожности страхователя или выгодоприобретателя.
Однако судебные инстанции, придя к выводу о том, что хищение автомобиля явилось следствием недобросовестных действий страхователя, не учли, что умысла истца относительно наступления страхового случая по данному делу судом не установлено и ответчик на умысел истца не ссылался.
Согласно п. 1 ст. 957 ГК РФ договор страхования, если в нем не предусмотрено иное, вступает в силу в момент уплаты страховой премии или первого ее взноса.
Полисом страхования предусматривалось, что по риску "хищение" договор вступает в силу с момента предоставления представителю страховщика действующего договора на обслуживание определенного вида поисковой спутниковой системы.
Согласно правилам страхования страховая защита вступает в силу со дня, следующего за днем уплаты страхователем страховой премии или первого ее взноса. Договором страхования может быть предусмотрено начало действия страховой защиты: по риску "ущерб" - с момента предоставления транспортного средства к осмотру представителю страховщика, по риску "хищение" - с момента проверки представителем страховщика установленных на транспортное средство противоугонных систем.
Суд апелляционной инстанции сослался на то, что договор страхования по риску "хищение" не вступил в силу.
Между тем суд не учел, что в полисе страхования стороны согласовали срок действия договора страхования без каких бы то ни было оговорок.
В связи с этим суду исходя из требований ст. 431 ГК РФ следовало установить, подтверждал ли полис страхования достижение сторонами какого-либо иного соглашения относительно срока вступления в силу договора страхования по риску "хищение", учитывая, что оспариваемый пункт договора не содержал указания на событие, которое должно неизбежно наступить, а страховая премия Б. была уплачена в полном объеме.
В силу п. 1 ст. 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).
В случае несоблюдения требований, предусмотренных п. 1 ст. 10 ГК РФ, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом (п. 2).
Согласно пп. 1, 2 ст. 428 ГК РФ договором присоединения признается договор, условия которого определены одной из сторон в формулярах или иных стандартных формах и могли быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения к предложенному договору в целом. Присоединившаяся к договору сторона вправе потребовать расторжения или изменения договора, если договор присоединения хотя и не противоречит закону и иным правовым актам, но лишает эту сторону прав, обычно предоставляемых по договорам такого вида, исключает или ограничивает ответственность другой стороны за нарушение обязательств либо содержит другие явно обременительные для присоединившейся стороны условия, которые она исходя из своих разумно понимаемых интересов не приняла бы при наличии у нее возможности участвовать в определении условий договора.
Заявляя исковые требования, Б. ссылался на то, что договор добровольного страхования имущества содержал явно обременительное для него как потребителя условие об установке дорогостоящего ПУУ.
Таким образом, суду следовало установить, являлось ли условие договора присоединения об установке конкретного ПУУ, навязанным потребителю страхователем, недобросовестным и могло ли это обстоятельство повлечь за собой отказ в защите права страховщика путем неприменения этого условия договора либо признания его недействительным.
Этого судебными инстанциями сделано не было, что повлекло за собой вынесение незаконных судебных постановлений.
 
Определение N 4-КГ16-18
 
7. В случае изменения действующего законодательства при разрешении споров, возникающих из договоров обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, следует исходить из сроков выплаты страхового возмещения и санкций за несвоевременность исполнения данной обязанности, которые были установлены законодательством на момент заключения такого договора виновным лицом.

Факт обращения потерпевшего к причинителю вреда в порядке прямого возмещения на определение подлежащего применению законодательства не влияет.
К. обратилась в суд с иском к страховой организации о взыскании неустойки за выплату страхового возмещения в неполном объеме, компенсации морального вреда, штрафа, а также судебных издержек.
В обоснование исковых требований истец указала, что 24 января 2015 г. произошло дорожно-транспортное происшествие, в результате которого принадлежащему ей автомобилю причинены механические повреждения. Гражданская ответственность К. как владельца транспортного средства застрахована ответчиком по договору ОСАГО от 8 декабря 2014 г., гражданская ответственность П., виновной в происшедшем ДТП, была застрахована 14 августа 2014 г.
Исполняя свои обязательства, предусмотренные договором ОСАГО, страховщик 28 февраля 2015 г. произвел осмотр транспортного средства, признал случай страховым и выплатил страховое возмещение в размере 76 500 руб.
Согласно отчету независимого оценщика сумма затрат на восстановительный ремонт транспортного средства с учетом износа составила 145 949 руб.
22 июня 2015 г. истцом страховщику предъявлена претензия о доплате страхового возмещения в размере 43 500 руб., возмещении расходов на оплату независимой экспертизы в размере 4 000 руб., выплате компенсации морального вреда в размере 11 000 руб., возмещении расходов на нотариальные услуги в размере 1 900 руб.
26 июня 2015 г. ответчик, удовлетворяя претензию, осуществил доплату страхового возмещения в размере 43 500 руб. до суммы 120 000 руб.
В связи с несвоевременной выплатой страхового возмещения в полном объеме истец просила суд взыскать со страховщика неустойку в размере 51 765 руб., штраф, компенсацию морального вреда, судебные издержки.
Разрешая спор и отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что истец не доказала факт ненадлежащего исполнения ответчиком обязанностей, предусмотренных договором обязательного страхования, поскольку после обращения К. с претензией 22 июня 2015 г. страховщик произвел доплату страхового возмещения в размере 43 500 руб., в связи с чем отсутствуют основания для применения гражданско-правовой санкции в виде неустойки. В удовлетворении иска о компенсации морального вреда было отказано, поскольку суд не установил нарушений прав истца обществом.
Суд апелляционной инстанции согласился с такими выводами, указав, что обязанность по выплате страхового возмещения исполнена обществом в полном объеме. Кроме того, было указано, что истец злоупотребила своими правами, поскольку самостоятельно произвела оценку ущерба в январе 2015 года, а с требованием о доплате страхового возмещения обратилась только в июне 2015 года, потребовав выплаты неустойки за указанный период.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала, что указанные выше выводы судов основаны на неправильном применении норм материального права.
Согласно ст. 309 ГК РФ обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правых актов, а при отсутствии таких условий и требований - в соответствии с обычаями делового оборота или иными обычно предъявляемыми требованиями.
В силу п. 1 ст. 330 ГК РФ неустойкой (штрафом, пеней) признается определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения. По требованию об уплате неустойки кредитор не обязан доказывать причинение ему убытков.
В соответствии с абзацами первым и вторым п. 2 ст. 13 Федерального закона от 25 апреля 2002 г. N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" (далее - Закон об ОСАГО) в редакции, действовавшей до 1 сентября 2014 г., страховщик рассматривает заявление потерпевшего о страховой выплате и предусмотренные правилами обязательного страхования приложенные к нему документы в течение 30 дней со дня их получения. В течение указанного срока страховщик обязан произвести страховую выплату потерпевшему или направить ему мотивированный отказ в такой выплате.
При неисполнении данной обязанности страховщик за каждый день просрочки уплачивает потерпевшему неустойку (пени) в размере одной семьдесят пятой ставки рефинансирования Центрального банка Российской Федерации, действующей на день, когда страховщик должен был исполнить эту обязанность, от установленной ст. 7 названного федерального закона страховой суммы по виду возмещения вреда каждому потерпевшему.
В силу абзаца одиннадцатого ст. 1 Закона об ОСАГО по договору обязательного страхования гражданской ответственности застрахованным является риск наступления гражданской ответственности при эксплуатации конкретного транспортного средства, поэтому при наступлении страхового случая страховое возмещение как страховщиком, застраховавшим гражданскую ответственность потерпевшего (то есть в порядке прямого возмещения ущерба в соответствии со ст. 14 Закона об ОСАГО), так и страховщиком, застраховавшим гражданскую ответственность лица, причинившего вред, производится в соответствии с условиями договора лица, виновного в дорожно-транспортном происшествии.
Поскольку ответственность причинителя вреда П. была застрахована 14 августа 2014 г., то при разрешении спора следовало исходить из тех сроков выплаты страхового возмещения, а также тех санкций за несвоевременность такой выплаты, которые были установлены законодательством на момент заключения договора ОСАГО виновным лицом.
При этом факт обращения К. к ответчику в порядке прямого возмещения на определение подлежащего применению законодательства не влияет.
Данный вывод следует из анализа ч. 13 ст. 5 Федерального закона от 21 июля 2014 г. N 223-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" и отдельные законодательные акты Российской Федерации" (далее - Федеральный закон N 223-ФЗ), согласно которому положения Закона об ОСАГО (в редакции указанного федерального закона) применяются к отношениям между потерпевшими, страхователями и страховщиками, возникшим из договоров обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, заключенных после вступления в силу соответствующих положений данного федерального закона, если иное не предусмотрено этой же статьей.
Иной порядок применения положений Закона об ОСАГО (в редакции Федерального закона от 21 июля 2014 г. N 223-ФЗ) о сроках осуществления страховой выплаты, неустойке и финансовой санкции ст. 5 не предусмотрен.
Кроме того, в соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 44 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 января 2015 г. N 2 "О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", предусмотренный п. 21 ст. 12 Закона об ОСАГО двадцатидневный срок рассмотрения страховщиком заявления потерпевшего о страховом случае подлежит применению к отношениям между страховщиком и потерпевшим, возникшим из договоров обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, заключенных начиная с 1 сентября 2014 г.
С учетом того, что предусмотренная п. 21 ст. 12 Закона об ОСАГО неустойка установлена за нарушение 20-дневного срока, ее начисление возможно по правоотношениям, возникшим из договоров обязательного страхования гражданской ответственности, заключенных начиная с 1 сентября 2014 г.
В абзаце втором п. 55 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 января 2015 г. N 2 "О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" разъяснено, что неустойка исчисляется со дня, следующего за днем, установленным для принятия решения о выплате страхового возмещения, и до дня фактического исполнения страховщиком обязательства по договору.
Из установленных судом обстоятельств следует, что после первоначального обращения истца с заявлением о выплате страхового возмещения 29 января 2015 г. страховщик свою обязанность в течение 30 дней надлежащим образом не исполнил, так как произвел выплату страхового возмещения не в полном размере.
Принимая во внимание, что часть страхового возмещения была выплачена страховщиком по истечении срока, установленного п. 2 ст. 13 Закона об ОСАГО в редакции, действовавшей до 1 сентября 2014 г., то в силу вышеприведенных правовых норм и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации в пользу истца надлежало взыскать неустойку.
Следовательно, поскольку страховщик своевременно не выплатил в полном размере сумму страхового возмещения, то за просрочку исполнения обязательства подлежит взысканию неустойка, которая исчисляется со дня, следующего за днем, когда страховщик выплатил страховое возмещение в неполном объеме, и до дня фактического исполнения страховщиком обязательства по договору.
Доводы суда апелляционной инстанции о том, что истец, заявив требование о взыскании неустойки, допустила злоупотребление правом, поскольку длительное время не обращалась за выплатой страхового возмещения в полном размере, не обоснованы ссылками на доказательства.
Так, в обоснование своей позиции суд второй инстанции сослался на то, что 30 января 2015 г. К. обратилась в автоэкспертное бюро для оценки причиненного транспортному средству ущерба, а заявление о доплате подала только 22 июня 2015 г. Однако суд не установил и не указал в судебном акте дату изготовления и получения К. экспертного заключения, а также причины, по которым истец обратилась в страховую компанию только в июне 2015 года.
Вопрос о наличии в действиях К. признаков злоупотребления правом в нарушение ст. 56 ГПК РФ не выносился на обсуждение участников процесса, и судоговорение по данному обстоятельству, которое судом было признано юридически значимым, не проводилось. В связи с этим выводы суда апелляционной инстанции признаны Судебной коллегией незаконными и необоснованными.
Суд апелляционной инстанции согласился также с решением суда первой инстанции об отказе в удовлетворении требований К. о взыскании компенсации морального вреда за несвоевременную выплату страхового возмещения.
При этом не было учтено, что согласно ст. 15 Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. N 2300-1 "О защите прав потребителей" моральный вред компенсируется потребителю в случае установления самого факта нарушения его прав.
Судом установлено и не оспаривалось ответчиком, что в полном объеме страховое возмещение истцу выплачено несвоевременно, то есть нарушены ее права как потребителя. В связи с этим отказ суда во взыскании компенсации морального вреда противоречит закону.
Также Судебная коллегия не согласилась с судебным постановлением в части отказа в удовлетворении требований К. о взыскании расходов на проведение экспертизы.
Как установлено судом и следует из материалов дела, дополнительная сумма страхового возмещения выплачена ответчиком исключительно на основании заключения автоэкспертного бюро, расходы по оплате которого понес истец.
При таких обстоятельствах суду следовало руководствоваться ст. 15 и 1064 ГК РФ, что предполагало оценку того, насколько проведение данной экспертизы способствовало восстановлению законных прав К. при ненадлежащем исполнении своих обязанностей ответчиком.
При этом расходы на проведение экспертизы как убытки истца, связанные с ненадлежащей оценкой ущерба самой страховой компанией, не могли включаться в страховую выплату, а подлежали возмещению сверх таковой.

Определение N 55-КГ16-5

12. В случае предоставления работнику учебного отпуска с сохранением среднего заработка в период работы, дающей право на досрочное назначение страховой пенсии по старости и включаемой в специальный стаж, периоды таких отпусков также подлежат включению в специальный стаж, дающий право на досрочное назначение страховой пенсии по старости.

П. обратилась в суд с иском к пенсионному органу о признании незаконным решения комиссии по рассмотрению вопросов реализации пенсионных прав граждан в части отказа во включении периодов работы в стаж, дающий право на назначение досрочной страховой пенсии, о включении периодов работы в стаж, дающий право на назначение досрочной страховой пенсии, и назначении досрочной страховой пенсии по старости.
В обоснование заявленных требований П. указала на то, что она, полагая, что имеет право на досрочную страховую пенсию по старости, поскольку ее специальный педагогический стаж составляет более 25 лет, обратилась в пенсионный орган с заявлением о назначении страховой пенсии по старости в соответствии с п. 19 ч. 1 ст. 30 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" (далее - Федеральный закон от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ).
Решением комиссии по рассмотрению вопросов реализации пенсионных прав граждан ей было отказано в назначении досрочной страховой пенсии по старости из-за отсутствия 25-летнего специального стажа педагогической деятельности. В специальный стаж П. для назначения пенсии не были включены периоды ее работы в должности воспитателя детского комбината со ссылкой на то, что детские комбинаты не поименованы в Списке профессий и должностей работников народного образования, педагогическая деятельность в которых в школах и других учреждениях для детей дает право на пенсию за выслугу лет по правилам ст. 80 Закона РСФСР "О государственных пенсиях в РСФСР", утвержденного постановлением Совета Министров РСФСР от 6 сентября 1991 г. N 463, и в Списке должностей и учреждений, работа в которых засчитывается в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей, в соответствии с подп. 19 п. 1 ст. 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", утвержденного постановлением Правительства Российской Федерации от 29 октября 2002 г. N 781.
Кроме этого, П. не были засчитаны в специальный стаж, дающий право на досрочное пенсионное обеспечение, периоды ее нахождения в учебных отпусках, а также из-за отсутствия в индивидуальном лицевом счете застрахованного лица кода льготной профессии и периоды работы в должности учителя-логопеда государственного образовательного учреждения школа-интернат основного общего образования, в должности учителя-логопеда муниципального образовательного учреждения для детей школьного и младшего школьного возраста.
Оспаривая законность принятого пенсионным органом решения, П. указала, что такие обстоятельства, как невключение в названные списки детского комбината и отсутствие в выписке из индивидуального лицевого счета застрахованного лица кода льготы, не должны лишать ее права на досрочное пенсионное обеспечение. П. также полагала, что исключение из специального стажа учебных отпусков противоречит положениям действующего пенсионного законодательства, так как периоды нахождения в учебных отпусках являются периодами работы с сохранением средней заработной платы, с которой работодатель производит отчисления страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации.
Представитель ответчика в суде иск не признал.
Решением суда исковые требования П. удовлетворены частично.
Признано незаконным решение комиссии по рассмотрению вопросов реализации пенсионных прав граждан в части отказа во включении в специальный стаж П. периодов ее работы в должности воспитателя детского комбината, в должности учителя-логопеда государственного образовательного учреждения школа-интернат основного общего образования, в должности учителя-логопеда муниципального образовательного учреждения для детей школьного и младшего школьного возраста.
Указанные периоды работы включены П. в специальный стаж, дающий право на назначение досрочной страховой пенсии по старости в соответствии с п. 19 ч. 1 ст. 30 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ.
Отказывая в удовлетворении исковых требований П. о включении в ее специальный стаж периодов нахождения в учебных отпусках, суд первой инстанции сослался на п. 4 Правил исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей, в соответствии с подп. 19 п. 1 ст. 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 29 октября 2002 г. N 781, и исходил из того, что начиная с 1 сентября 2000 г. работа в должностях и учреждениях, указанных в списке, засчитывается в специальный стаж при условии выполнения (суммарно по основному и другим местам работы) нормы рабочего времени (педагогической или учебной нагрузки), установленной за ставку заработной платы (должностной оклад), однако в период нахождения в учебных отпусках П. не выполняла норму рабочего времени (педагогической нагрузки).
Поскольку с учетом включенных судом периодов работы П. продолжительность ее специального стажа на 24 февраля 2015 г. составила 24 года 9 месяцев 8 дней, что не дает ей право на назначение досрочной страховой пенсии, суд первой инстанции отказал в удовлетворении ее требования о возложении на ответчика обязанности назначить досрочную страховую пенсию по старости с указанной даты.
С выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием согласился суд апелляционной инстанции.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судов первой и апелляционной инстанций об отсутствии правовых оснований для включения П. в специальный стаж, дающий право на назначение досрочной страховой пенсии по старости по подп. 19 п. 1 ст. 30 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ, периодов учебных отпусков основанными на неправильном толковании и применении норм материального права.
Согласно п. 19 ч. 1 ст. 30 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ страховая пенсия по старости назначается ранее достижения возраста, установленного ст. 8 названного федерального закона, при наличии величины индивидуального пенсионного коэффициента в размере не менее 30 лицам, не менее 25 лет осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей, независимо от их возраста.
Списки соответствующих работ, производств, профессий, должностей, специальностей и учреждений (организаций), с учетом которых назначается страховая пенсия по старости в соответствии с ч. 1 данной статьи, правила исчисления периодов работы (деятельности) и назначения указанной пенсии при необходимости утверждаются Правительством Российской Федерации (ч. 2 ст. 30 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ).
Периоды работы (деятельности), имевшие место до дня вступления в силу Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ, согласно ч. 3 ст. 30 данного федерального закона засчитываются в стаж на соответствующих видах работ, дающий право на досрочное назначение страховой пенсии по старости, при условии признания указанных периодов в соответствии с законодательством, действовавшим в период выполнения данной работы (деятельности), дающей право на досрочное назначение пенсии.
Периоды работы (деятельности), имевшие место до дня вступления в силу этого же федерального закона, как это предусмотрено в ч. 4 названной статьи, могут исчисляться с применением правил исчисления, предусмотренных законодательством, действовавшим при назначении пенсии в период выполнения данной работы (деятельности).
В целях реализации положений ст. 30 указанного закона Правительством Российской Федерации принято постановление от 16 июля 2014 г. N 665 "О списках работ, производств, профессий, должностей, специальностей и учреждений (организаций), с учетом которых досрочно назначается страховая пенсия по старости, и правилах исчисления периодов работы (деятельности), дающей право на досрочной пенсионное обеспечение".
В соответствии с подп. "м" п. 1 данного постановления при определении стажа при досрочном назначении страховой пенсии по старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей, применяются:
- Список должностей и учреждений, работа в которых засчитывается в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей, в соответствии с подп. 19 п. 1 ст. 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", утвержденный постановлением Правительства Российской Федерации от 29 октября 2002 г. N 781 "О Списках работ, профессий, должностей, специальностей и учреждений, с учетом которых досрочно назначается трудовая пенсия по старости в соответствии со ст. 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", и об утверждении Правил исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости в соответствии со ст. 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации";
- Список должностей, работа в которых засчитывается в выслугу, дающую право на пенсию за выслугу лет в связи с педагогической деятельностью в школах и других учреждениях для детей, утвержденный постановлением Правительства Российской Федерации от 22 сентября 1999 г. N 1067 "Об утверждении Списка должностей, работа в которых засчитывается в выслугу, дающую право на пенсию за выслугу лет в связи с педагогической деятельностью в школах и других учреждениях для детей, и Правил исчисления сроков выслуги для назначения пенсии за выслугу лет в связи с педагогической деятельностью в школах и других учреждениях для детей", с применением положений абзаца третьего п. 3 указанного постановления - для учета соответствующей деятельности, имевшей место в период с 1 ноября 1999 г. по 31 декабря 2001 г. включительно;
- Список профессий и должностей работников народного образования, педагогическая деятельность которых в школах и других учреждениях для детей дает право на пенсию за выслугу лет по правилам ст. 80 Закона РСФСР "О государственных пенсиях в РСФСР", утвержденный постановлением Совета Министров РСФСР от 6 сентября 1991 г. N 463 "Об утверждении Списка профессий и должностей работников образования, педагогическая деятельность которых в школах и других учреждениях для детей дает право на пенсию за выслугу лет", с применением положений п. 2 указанного постановления - для учета соответствующей деятельности, имевшей место в период с 1 января 1992 г. по 31 октября 1999 г. включительно;
- Перечень учреждений, организаций и должностей, работа в которых дает право на пенсию за выслугу лет (приложение к постановлению Совета Министров СССР от 17 декабря 1959 г. N 1397 "О пенсиях за выслугу лет работникам просвещения, здравоохранения и сельского хозяйства"), - для учета периодов педагогической деятельности, имевшей место до 1 января 1992 г.
Пунктом 4 Правил исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей, в соответствии с подп. 19 п. 1 ст. 27 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 29 октября 2002 г. N 781, определено, что периоды выполнявшейся до 1 сентября 2000 г. работы в должностях в учреждениях, указанных в списке, засчитываются в стаж работы независимо от условия выполнения в эти периоды нормы рабочего времени (педагогической или учебной нагрузки), а начиная с 1 сентября 2000 г. - при условии выполнения (суммарно по основному и другим местам работы) нормы рабочего времени (педагогической или учебной нагрузки), установленной за ставку заработной платы (должностной оклад), за исключением случаев, определенных этими правилами.
Порядок включения в специальный стаж периодов отпусков названными Правилами не урегулирован.
Согласно п. 2 указанных выше правил при исчислении стажа работы в части, не урегулированной Правилами, применяются Правила исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости в соответствии со ст. 27 и 28 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", утвержденные постановлением Правительства Российской Федерации от 11 июля 2002 г. N 516.
В соответствии с п. 5 Правил исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости в соответствии со ст. 27 и 28 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", периоды работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, которая выполнялась постоянно в течение полного рабочего дня, засчитываются в стаж в календарном порядке, если иное не предусмотрено этими правилами и иными нормативными правовыми актами.
При этом в стаж включаются периоды получения пособия по государственному социальному страхованию в период временной нетрудоспособности, а также периоды ежегодных основного и дополнительных оплачиваемых отпусков.
Статьей 116 ТК РФ установлено, что ежегодные дополнительные оплачиваемые отпуска предоставляются работникам, занятым на работах с вредными и (или) опасными условиями труда, работникам, имеющим особый характер работы, работникам с ненормированным рабочим днем, работникам, работающим в районных Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, а также в других случаях, предусмотренных Кодексом и иными федеральными законами.
Одним из видов дополнительных отпусков является отпуск, предоставляемый работодателем работникам, совмещающим работу с обучением в образовательных учреждениях высшего профессионального образования, и работникам, поступающим в указанные образовательные учреждения (ст. 173 ТК РФ).
Согласно ст. 173 ТК РФ (в редакции, действовавшей в спорные периоды работы П.) работникам, направленным на обучение работодателем или поступившим самостоятельно в имеющие государственную аккредитацию образовательные учреждения высшего профессионального образования независимо от их организационно-правовых форм по заочной и очно-заочной (вечерней) формам обучения, успешно обучающимся в этих учреждениях, работодатель предоставляет дополнительные отпуска с сохранением среднего заработка.
Аналогичные положения были предусмотрены ст. 196 Кодекса законов о труде РСФСР, действовавшего до 1 февраля 2002 г.
Таким образом, периоды нахождения работника в дополнительном отпуске с сохранением среднего заработка, предоставляемом работодателем работнику, совмещающему работу с обучением в образовательных учреждениях высшего профессионального образования (учебные отпуска), являются периодами работы с сохранением средней заработной платы, с которой работодатель должен производить отчисление страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации.
Частью 1 ст. 11 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ установлено, что в страховой стаж включаются периоды работы и (или) иной деятельности, которые выполнялись на территории Российской Федерации лицами, указанными в ч. 1 ст. 4 данного федерального закона, при условии, что за эти периоды начислялись и уплачивались страховые взносы в Пенсионный фонд Российской Федерации.
Исходя из приведенного правового регулирования в случае предоставления работнику учебного отпуска с сохранением среднего заработка в период работы, дающей право на досрочное назначение страховой пенсии по старости и включаемой в специальный стаж, периоды таких отпусков также подлежат включению в специальный стаж, дающий право на досрочное назначение страховой пенсии по старости.
Как установлено судом и следует из материалов дела, П. в спорные периоды обучалась в имеющих государственную аккредитацию высших учебных заведениях, в эти периоды ей предоставлялись учебные отпуска с сохранением заработной платы, из которой производились установленные законодательством отчисления, в том числе и в Пенсионный фонд Российской Федерации.
Приведенные выше обстоятельства судебными инстанциями при разрешении спора учтены не были.
С учетом изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные постановления в части отказа П. в удовлетворении исковых требований, дело в этой части направила на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Определение N 305-ЭС16-11179
 
26. Срок исковой давности по требованию страховщика к перестраховщику о выплате страхового возмещения начинает течь не ранее момента нарушения права по договору перестрахования.

Состраховщики произвели в пользу компании страховые выплаты на основании договора страхования имущества компании.
Риск выплаты в пользу компании состраховщики перестраховали у общества на основании договора перестрахования, а риск своей выплаты в пользу состраховщиков общество перестраховало у фирмы.
Исполнив обязанность по возмещению состраховщикам возникшего убытка, общество потребовало выплаты от фирмы и после получения отказа обратилось в арбитражный суд с иском о ее взыскании.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, в удовлетворении искового требования отказано в связи с пропуском истцом исковой давности. Суды применили двухгодичный срок исковой давности, установленный ст. 966 ГК РФ, исчислив его с момента выплаты страхового возмещения состраховщиками компании по договору страхования имущества.
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила указанные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.
По общему правилу течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права (п. 1 ст. 200 ГК РФ).
Вопреки этому правилу суды признали, что срок исковой давности по спорному требованию начал течь ранее нарушения права общества на возмещение убытков от выплаты страховых возмещений.
Потребовать выплаты фирмой страхового возмещения общество могло только после того, как исполнило свою обязанность страховщика по договору перестрахования, являющемуся в понятии, употребленном в п. 2 ст. 967 ГК РФ, основным договором по отношению к договору перестрахования, заключенному между обществом и фирмой, и понесло расходы по выплате своим страхователям (состраховщикам) соответствующих сумм возмещений.
В целях проверки соблюдения срока исковой давности по требованию о взыскании выплат, заявленных в настоящем иске, имеет значение согласованный по поводу страховой выплаты условиями перестрахования порядок взаимоотношений сторон. В случае согласования в указанных договорах сроков обращения общества за страховой выплатой и реагирования фирмы на такое обращение (посредством осуществления выплаты либо отказа в ней полностью или частично) срок исковой давности исчисляется с применением таких сроков, в отсутствие названных сроков - со дня, установленного законом (п. 2 ст. 200 ГК РФ).

31. Факт неисполнения поставщиком обязанности по уплате налогов сам по себе не может являться основанием для возложения негативных последствий на налогоплательщика, проявившего должную осмотрительность при выборе контрагента, при условии реального исполнения заключенной сделки.
Решением налогового органа общество привлечено к налоговой ответственности, ему доначислены налог на прибыль организаций, налог на добавленную стоимость (далее - НДС), соответствующие пени и штрафы. Налоговый орган исходил из того, что общество получило необоснованную налоговую выгоду за счет уменьшения налогооблагаемой прибыли на расходы по приобретению товара у компании, которая не имела в своем распоряжении управленческого, технического персонала, основных средств и производственных активов, складских помещений и транспортных средств, необходимых для осуществления поставки.
Общество обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным указанного решения налогового органа.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, заявление общества удовлетворено.
Постановлением арбитражного суда округа решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции отменены, в удовлетворении заявления общества отказано. Суд согласился с доводами налогового органа о том, что операции по поставке товара не могли действительно исполняться поставщиком.
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила постановление арбитражного суда округа и оставила в силе решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции по следующим основаниям.
В силу п. 1 ст. 252, ст. 313, п. 2 ст. 171 и п. 1 ст. 172 Налогового кодекса Российской Федерации (далее - НК РФ) условием признания понесенных организацией расходов при исчислении налога на прибыль организаций и применения вычетов по НДС является действительное совершение хозяйственных операций, в связи с которыми налогоплательщиком заявлены расходы и применены налоговые вычеты.
При оценке соблюдения данных требований НК РФ необходимо учитывать, что законодательство о налогах и сборах исходит из презумпции добросовестности налогоплательщика и иных участников правоотношений в сфере экономики.
Соответственно, на налоговом органе, оспаривающем реальность совершенных налогоплательщиком операций и обоснованность полученной в связи с этим налоговой выгоды, лежит бремя доказывания обстоятельств, которые могут свидетельствовать о невозможности осуществления спорных операций с учетом времени, места нахождения имущества или объема материальных ресурсов, экономически необходимых для производства товаров, выполнения работ или оказания услуг.
Делая вывод о получении обществом необоснованной налоговой выгоды, суд округа отметил, что в ходе выездной налоговой проверки единственный производитель марки угля, являвшегося предметом сделки, отрицал поставку угля как самому налогоплательщику, так и лицам, которые в соответствии с банковской выпиской поставляли уголь данной организации.
Однако противоречия в доказательствах, подтверждающих последовательность товародвижения от изготовителя к налогоплательщику, но не опровергающих сам факт поступления товара налогоплательщику, равно как и факты неисполнения соответствующими участниками сделок (поставщиками первого, второго и более дальних звеньев по отношению к налогоплательщику) обязанности по уплате налогов сами по себе не могут являться основанием для возложения соответствующих негативных последствий на налогоплательщика, выступившего покупателем товаров.
Налоговая выгода может быть признана необоснованной, если налоговым органом будет доказано, что налогоплательщик действовал без должной осмотрительности и осторожности и ему должно было быть известно о нарушениях, допущенных контрагентом.
В частности, налоговый орган вправе приводить аргументы о том, что налогоплательщик исходил лишь из коммерческой привлекательности сделки и не оценил деловую репутацию, платежеспособность контрагента, риск неисполнения им обязательств, наличие у него необходимых ресурсов. Налогоплательщик может дать объяснения тому, какие соответствующие деловому обороту критерии учитывались им при выборе контрагента, доказывать свою осведомленность о том, каким образом (за счет каких ресурсов, с привлечением каких соисполнителей и т.п.) должен был исполняться договор.
Как следует из материалов настоящего дела и установлено судами первой и апелляционной инстанций, при заключении договора общество исходило из сведений о возможности и способе поставки, сообщенных уполномоченными представителями третьих лиц, привлеченных к хозяйственной операции компанией. В связи с этим у общества отсутствовали основания для сомнений в том, что исполнение заключенного договора будет осуществляться компанией. Цена поставки соответствовала рыночному уровню, что при отсутствии иных доказательств позволяет сделать вывод о вступлении общества в отношения с компанией на обычных условиях.
При этом налоговый орган привел только доказательства движения денежных средств по счетам компании и ее контрагентов последующих звеньев, не установив признаки сопричастности общества к получению необоснованной налоговой выгоды.

Определение N 302-КГ16-11762


34. Выплаты работникам на случай расторжения трудового договора по соглашению сторон, установленные коллективным договором или трудовым договором, не подлежат включению в базу, облагаемую страховыми взносами.

Решением управления Пенсионного фонда Российской Федерации (далее - пенсионный фонд) общество привлечено к ответственности, предусмотренной ч. 1 ст. 47 Федерального закона от 24 июля 2009 г. N 212-ФЗ "О страховых взносах в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Федеральный фонд обязательного медицинского страхования" (далее - Закон N 212-ФЗ). Основанием для принятия указанного решения послужили выводы о занижении базы страховых взносов в результате неправомерного исключения из облагаемой страховыми взносами базы компенсационных выплат, произведенных работникам при расторжении трудового договора по соглашению сторон.
Общество обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании указанного решения незаконным.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, заявленное требование удовлетворено.
Постановлением арбитражного суда округа решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции отменены, в удовлетворении заявленного требования отказано. Суд исходил из того, что в силу прямого указания п. 2 ч. 1 ст. 9 Закона N 212-ФЗ (в редакции, действовавшей в проверяемый период) не облагаются страховыми взносами только те компенсационные выплаты, связанные с увольнением работников (кроме компенсации за неиспользованный отпуск), которые прямо установлены законодательством Российской Федерации, законодательными актами субъектов Российской Федерации, решениями представительных органов местного самоуправления (в пределах норм, установленных в соответствии с законодательством Российской Федерации). Указанный перечень является исчерпывающим и не подлежит расширительному толкованию. Выплата работникам каких-либо компенсаций в случае расторжения трудового договора по соглашению сторон, нормы и размер такой выплаты законодательными актами Российской Федерации, субъектов Российской Федерации или решениями представительных органов местного самоуправления не предусмотрены.
Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила постановление арбитражного суда округа и оставила в силе решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции по следующим основаниям.
Несмотря на то, что установленный гл. 27 ТК РФ перечень гарантий и компенсаций, подлежащих выплате работникам при расторжении трудового договора не включает такие выплаты как выходное пособие в связи с расторжением трудового договора по соглашению сторон, ч. 4 ст. 178 ТК РФ позволяет работодателю трудовым договором или коллективным договором определять другие случаи выплат выходных пособий, а также устанавливать повышенные размеры выходных пособий.
В соответствии с подп. "д" п. 2 ч. 1 ст. 9 Закона N 212-ФЗ (в редакции, действовавшей в проверяемые периоды) не подлежали обложению страховыми взносами для плательщиков страховых взносов, указанных в п. 1 ч. 1 ст. 5 Закона N 212-ФЗ, все виды установленных законодательством Российской Федерации, законодательными актами субъектов Российской Федерации, решениями представительных органов местного самоуправления компенсационных выплат (в пределах норм, установленных в соответствии с законодательством Российской Федерации), связанных с увольнением работников, за исключением компенсации за неиспользованный отпуск.
Федеральным законом от 28 июня 2014 г. N 188-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам обязательного социального страхования" (далее - Закон N 188-ФЗ), вступившим в силу с 1 января 2015 г., в подп. "д" п. 2 ч. 1 ст. 9 Закона N 212-ФЗ были внесены изменения, согласно которым не подлежат обложению страховыми взносами для плательщиков страховых взносов, указанных в п. 1 ч. 1 ст. 5 Закона N 212-ФЗ, все виды установленных законодательством Российской Федерации, законодательными актами субъектов Российской Федерации, решениями представительных органов местного самоуправления компенсационных выплат (в пределах норм, установленных в соответствии с законодательством Российской Федерации), связанных с увольнением работников, за исключением: компенсации за неиспользованный отпуск; суммы выплат в виде выходного пособия и среднего месячного заработка на период трудоустройства в части, превышающей в целом трехкратный размер среднего месячного заработка или шестикратный размер среднего месячного заработка для работников, уволенных из организаций, расположенных в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях; компенсации руководителю, заместителям руководителя и главному бухгалтеру организации в части, превышающей трехкратный размер среднего месячного заработка.
Следовательно, суммы выплат в виде выходного пособия и среднего месячного заработка на период трудоустройства в части, не превышающей в целом трехкратный размер среднего месячного заработка или шестикратный размер среднего месячного заработка для работников, уволенных из организаций, расположенных в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, не подлежат обложению страховыми взносами.
В пояснительной записке к проекту Закона N 188-ФЗ сказано, что законопроектом предусматривается уточнить нормы Закона N 212-ФЗ, установив ограничение на освобождение от обложения страховыми взносами сумм выходного пособия и среднего месячного заработка при увольнении на период трудоустройства, а также компенсации при увольнении руководителю, заместителям руководителя и главному бухгалтеру организации. Законодатель, принимая закон в таком виде, исходил из того, что выплаты, установленные в коллективных или трудовых договорах в соответствии с трудовым законодательством, следует рассматривать как выплаты, установленные законодательством Российской Федерации, а потому подлежащие освобождению от обложения страховыми взносами. При этом до 1 января 2015 г. это не зависело от сумм таких выплат.
Таким образом, выплачиваемое работнику при расторжении трудового договора по соглашению сторон выходное пособие, предусмотренное коллективным договором и дополнительными соглашениями к трудовым договорам, которые являются неотъемлемой частью трудовых договоров, в качестве дополнительной гарантии и компенсации при увольнении, является компенсационной выплатой при увольнении, установленной законодательством Российской Федерации.
Учитывая изложенное, спорные выплаты подпадают под действие подп. "д" п. 2 ч. 1 ст. 9 Закона N 212-ФЗ (в редакции, действовавшей в проверяемых периодах) и не подлежат включению в базу, облагаемую страховыми взносами.

Определение N 304-КГ16-12189